Русская шерстяная промышленность, насчитывающая более 250 лет существования, является одной из самых старинных отраслей русской промышленности. За долгий путь она проделала большую эволюцию. Возникшая при Петре исключительно для удовлетворения нужд армии и долго производившая только грубые солдатские сукна, в настоящее время она распадается на три крупных и совершенно самостоятельных отрасли шерстяного производства: грубых сукон, тонких сукон и камвольных тканей.
До второй половины 19 века производство грубых сукон из русских шерстей (бобрик, байка, урс, одеяла, трико, армейское сукно, ночное сукно и сукно русское) было разбросано в 34 губерниях преимущественно по дворянским вотчинным фабрикам и велось крепостным трудом.
Несколько особняком стоит Клинцовский район с производством тонких сукон. Оторванный от промышленных центров, безо всякой органической связи с дворянской фабрикой в прошлом, он возник, в значительной степени, благодаря предприимчивости некоторых клинчан, долго проживавших в Польше и много лет занимавшихся суконной торговлей. Крупнейшие фабрики этого района ни по оборудованию, ни по качеству вырабатываемых сукон не уступали лучшим московским, а среди тонкосуконных фабрик всей России Стодольская фабрика занимала третье по величине место. (Штиглиц, Торнтон).
История клинцовской шерстяной промышленности подразделено на 5 периодов:
- От момента возникновения Лихомановской фабрики до постройки крупных фабрик.
- С 1832 г. до освобождения крестьян (1861 г.).
- С 1861 г. до конца большого кризиса 1892 г.
- Период крупно-капиталистического развития клинцовских фабрик 1893-1919 г.г. (до национализации фабрик).
- Наши дни 1919 - 1925 год.
Первое упоминание о возникновении в Клинцах суконной фабрики связано с 1812 годом. Как уже было сказано у Филатова в «Летописи» имеется запись «об отводе Посадским Управлением земли под суконную фабрику Лихоманову, родом из соседнего раскольничьего посада Ардони», где и до сих пор живет много Лихомановых.
Фабрика Лихоманова находилась в двух верстах от посада, недалеко от Никольского старообрядческого монастыря. Сейчас от фабрики не осталось никаких следов.
Некоторые из старожилов еще помнят долго стоявшие полуразвалившиеся кирпичные стены здания, мимо которых им приходилось проходить по дороге в монастырь.
Местный летописец под 1878 годом записал:
«Первое здание каменного корпуса снято и место загладилось, где существовало фабричное здание суконной фабрики Лихоманова».
По словам механика И. А. Степанова развалины эти купил Карташов и из кирпича выстроил свой мыловаренный завод.
Вскоре после возникновения Лихомановской фабрики, клинцовский уроженец - купец старообрядец, Степан Аггеевич Широков, занимавшийся извозом и торговлей с заграницей, в одну из своих поездок привез в Клинцы четыре суконно-чулочных станка, а с ними вместе и чулочного мастера некоего Гросса.
Кроме чулок на этих машинах можно было производить фуфайки и рубашки, которые в то время были в спросе и в большом количестве привозились к нам из за границы. Около 1820 года фабрика Широкова была пущена в ход, но дело не пошло. Ткань в чулках выходила плохой, не удавалась их окраска.
С появлением в Клинцах настоящих суконных фабрик, чулочное производство уже не играло значительной роли в местной промышленности.
В 1851 году по словам Гутмана в Клинцах было 9 чулочных предприятий, из которых Пентегинская фабрика была наиболее крупной.
Нынешняя громадная Стодоская фабрика выросла из чулочного дела, которое в 1840 году было основано Вас. Евд. Барышниковым на его усадьбе в городе напротив нынешней типографии.
В 1851 г. на этой фабрике было 28 чулочных станков и 2 прядильных машины и в деле было занято 42 человека. Все девять чулочных предприятий в год вырабатывали 6000 дюжин чулок, из которых треть приходилась на долю Барышникова.
Но помимо фабрик чулки работались кустарями по домам, по преимуществу в посаде Ардони.
В упомянутом 1851 году в Клинцовском районе было выработано чулок на сумму 120 тыс. руб. и потреблено около 4000 пудов местной шленской шерсти.
Годы 1832-1834 для Клинцов должны быть отмечены, как годы большого строительного оживления. За этот короткий период здесь возникло много хороших и, по тому времени, больших и настоящих фабрик, как то:
1) фабрика Дм. Осип. Зубова и его тестя Акима Степунина (1832) на том месте, где сейчас Баксантова пенько-прядильня.
2) Кубарева Мих. Борис. (1832 г.), она же „Кубарщина» или фабрика „Верхнего Кубаря», прозванного так в отличие от другого брата, имевшею фабрику „на низу» по соседству с Глуховкой; „Кубарщина» находилась там, где сейчас техникум;
3) „Нижнего Кубаря» (с 1832 г.) или Афан. Борис. Кубарева-где сейчас Тепляковщина-жилые дома служащих Глуховской фабрики.
4) Желтова Дм. Степ. (1834 г.), по простонародному „мещанчика»; с переходом этой фабрики в 1869 году в руки Сапожкова она получила название Троицкой.
5) Аксенова, Ивана Филатьевича (1834 г.), позже известная по имени его зятя как Кон-дратьевская.
6) Пентегина, Аверьяна (с 1834 г.), расположенная у моста на том месте, где сейчас помещается кино.
7) Черникова Степ. (1832 г.) сначала выстроенная на участке, сейчас занимаемом милицейским Управлением, а позднее, с переходом фабрики к Черкасскову, она перенесена была на участок, который известен под именем Конторовской фабрики.
8) огромная фабрика П. С. Исаева, выстроенная в 8 верстах от Клинцов по большой Суражской дороге. Возникшая на новом месте она получила название „Новый Мезеричь» по имени местечка Мезеричь в Силезии, откуда Исаев заимствовал устройство своей фабрики.
В 1850 г. у „Верхнего Кубаря» была установлена паровая машина в 15 сил известного бельгийского завода Кокериля в Льеже, а годом позднее здесь уже работал первый в Клинцах механический ткацкий станок, выписанный из Саксонии от Гартмана. Это было большой новостью, так как в Москве такой самоткацкий появился только в 1846 г.
В 1851 году на фабрике было всего 166 рабочих при 7 мастерах, причем все они, не в пример другим клинцовским фабрикам, были русские и раскольники, чем „Кубарь» гордился. Старик „Кубарь» знал хорошо дело, а сын его был отличным красильным мастером, т. к. много учился у немцев.
1861-м годом заканчивается второй период истории клинцовской шерстяной промышленности. За двадцать восемь лет (с 1832 - 1860 г.) капитал увеличился почти в пять раз. Процесс этого роста сопровождался приемами, характеризующими период первоначального накопления капитала, период этот обычно связан с усиленной эксплоатацией труда: дешевой платой, необычайно длинным рабочим днем, усиленным использованием женского и особенно детского труда, непомерными штрафами и всяческими поборами, расплатой продуктами, квитками на лавку и пр., о чем подробно рассказано в главе о труде.
В 1875 г. Глуховская фабрика получает похвальный отзыв за участие на Парижской выставке. Всероссийская выставка 1882 г. в Москве присуждает серебряные медали: Ив. Патр. Машковскому, Конст. Сапожкову и М. М. Гусеву. При этом экспертиза отметила обстоятельство, заслуживающее внимания- распространение производства сукон, сатина и кастора, крашенных в шерсти на цену от 2 р. до 3 р. На Рижской выставке 1883 г. участвуют Стодол и Глуховская и за свои изделия получают серебряные медали. В 1889 году Глуховская фабрика за участие на Парижской выставке, устроенной в связи со 100 летним юбилеем революции, получает бронзовую медаль.
К концу большого кризиса в 1893 году в Клинцах осталось всего шесть суконных фабрик (Глуховская, Троицкая, Стодол, И. П. Машковского, Дурняцкая и Иванова) с производством на сумму 1.756 тыс. р. и 2.203 рабочими.
В четвертый период вступили только те фабрики, которые сумели выдержать тяжкое испытание длительного кризиса, сумели окрепнуть и доразвиться до уровня крупно-капиталистических предприятий.
Оживление, наступившее в стране в начале девяностых годов сказалось и на клинцовской промышленности. В 1897 году восемь суконных фабрик уже выработали изделий на сумму 3.352 тыс. р., за 4 года клинцовское производство резко увеличилось.
Четвертый период клинцовской промышленности может быть охарактеризован по двум промышленным переписям, произведенным в 1900 и 1908 г. г. Министерством Финансов под руководством В. Е. Варзара а также переписью 1912 г., предпринятой Министерством Торг. и Промышленности в связи с предстоявшим пересмотром торгового договора с Германией. По переписи 1900 г. в Клинцах было 7 фабрик с 2437 рабочими и производством на сумму 3.568 т. руб.
Оглядываясь на прошлое клинцовской шерстяной промышленности можно сказать, что клинцовские фабрики к своему столетнему существованию выросли в крупные предприятия, способные вырабатывать изделия, которые по своим качествам нисколько не уступали лучшим произведениям фабрик Московского района. Хорошее сукно всегда было в традиции лучших клинцовских фабрик. Можно с уверенностью сказать, что Клинцы в длинном историческом процессе производства выработали приемы, навыки, умение, мастерство, создали знающих мастеров и мастеровых-рабочих, т. е. все то, что составляет сущность и гордость производства, и что служит залогом и дальнейшего существования промышленности. В Клинцах, если только можно так выразиться, все пропитано, все насыщено чувством сукна, здесь создались прочные производственные традиции и ими вправе гордиться клинцовские рабочие.
(18.04.2009 г. в 22:12:13, 21.701 кБ)
Лики клинцовского Старообрядчества
Основание посада Клинцы, его дореволюционная история, социально-онтологическая сторона жизни города советского времени четко связаны с миром Старообрядчества как религиозного, исторического и общественного явления. Воспринимать 300 лет истории города в отрыве от истории Старообрядчества - значить видеть прошлое города однобоко.
Я уважаю и люблю старообрядчество за то, что
оно кровью купило себе свободу от рабства
государства… Я уверен был по его духу…, что в
нем, обагренном реками крови, пролитой за
свободу мысли и убеждения, возможнее, чем
где-нибудь, свободное раскрытие правды Божией
о земле и небе.
Епископ Михаил (1874 - 1916)
300-летие города - замечательный повод явить из глубины веков на свет одухотворенные лики таких замечательных людей прошлого как: епископы - Порфирий Маничев, Лукиан Абрамкин, Флавиан Разуваев, схимница Таисия Ларионова, купцы - Федор Карташев и Никола Степутин, разночинцы - казак Никита Игнатьевич и начетчик Илларион Кабанов. Многие крупные деятели русского Старообрядчества были либо родом из Клинцов, либо когда-то жили в наших местах.
Цель нашего очерка - познакомить читателя с персоналиями скрытой истории города. Одного из измерений его истории. Измерения неофициального, что отнюдь не значит, что менее важного, чем экономическое или политическое (развитие текстильной промышленности или партизанское движение). Тем сложнее наша задача, что история старообрядчества не линейна, порой хаотична, и почти всегда не на поверхности.
Через призму судеб людей 300 лет истории города мы можем почувствовать реальный пульс прошлого. А ведь человек таков, какова та картина прошлого, кое он несет в своем сознании. Совокупный опыт предшествующих поколений должен стать базисом жизни клинчанина сегодня. В четвертое столетие своей истории клинчане должны войти, имея под ногами не топкое болото с "кочками" (в виде партизан или текстильщиков, не в коем случае не умаляя эти факторы), а прочный камень убежденности в том, что наши предки были цельными, яркими, умными, принципиальными людьми.
Очень хочется показать, что мы живем не в "дыре", рабочие которой преподнесли кусок материи Ленину, а в реальном историческом центре со своей, пускай непростой, историей. Историей яркой не столько событиями, сколько лицами, людьми этой самой истории.
18 век
Раскол гонялся за стариною, старался как можно
Точнее держаться старины; но раскол был
Явлением новой, а не древней жизни.
Н. Костомаров
1. Сам факт основания нового поселения на речке Туросенке и последующий век Клинцы делили общую судьбу с другими старообрядческими селениями.
То, что Клинцы появились как один из нескольких поселений старообрядцев, бежавших от гонений государственной власти и господствующей церкви, известно всем. Раскольничье Старобудье условно объединяла в себе части земель нескольких уездов северной части Черниговской губернии. Первый раскольничий посад на нынешней Брянщине был заложен выходцами из Тульской и Калужской губернии на реке Ревне в 1669-ом (через 2 года после окончательного обличения раскола).
Годы с 1679 по 1699 - годы запустения Стародубья, когда утверждение такого документа как 12 статей царевны Софьи (гнать приверженцев старого обряда "не только церковным наказанием, но и царским - сиречь градским законом и казнением" постановил еще московский собор 1666 - 67 годов, но изгнание их произошло, как бы сейчас сказали, только "за Садовое кольцо") заставило большую часть раскольничьих поселений сняться с обретенных убежищ и устремиться за литовскую границу в так называемую Ветку. Но оставшиеся в глухих лесах и протерпевшие еще два десятилетия раскольничьи семьи получили милость от восшедшего на престол младшего брата Софьи - царя Петра Алексеевича. "Во время вторжения шведского короля Карла 12 и измены гетмана Мазепы еще остававшиеся в Стародубье старообрядцы оказывали важную услугу отечеству, нападая на малые отряды шведов, отбивая у них обозы, ведя партизанскую войну" - так описывает эту эпоху сборник "Старообрядчество", изданный в 1996 году. Либерал Петр 1 разрешает раскольникам жить там, куда они переселились, и очень скоро Стародубье по населенности соперничает с Веткой. Стоит назвать имена таких мест как Лужки в Климовском районе, Святск близ Новозыбкова, поселок Воронок Стародубского района - они были очень значимыми поселениями тогда, но масштаба крупного села так и не преодолели.
2. "Старообрядчество первоначально выражалось исключительно в убеждении, что истина содержится в старой книге и праведная церковность - в исполнении всего предписанного этой книгою. В первые годы у старообрядцев не было никакой мысли о новом положении, новом быте" - пишет старообрядческий мыслитель Ф.Е. Мельников (1847 - 1960) в своем сочинении "Философия истории старообрядчества" (кстати будет сказать, что Мельников не раз был в Клинцах). Под "первыми годами" можно подразумевать только первые 30 - 40 лет раскола, т.к. первые памятники его письменности были уже датированы 1701 годом ("Часовник") и 1705 годом ("Псалтирь"), напечатанные в типографии Максима Вощанки в Могилеве. Первые клинцовские книги были датированы 80-ыми годами. Дату образования посада от них отделяет 70 лет отнюдь не радостного существования.
Вот как некоторые черты истории движения раскола в первой половине 18 века по описанию православного историка Церкви Н. Тальберга: "Указом 15 мая 1722 г. повелено было казнить раскольника за совращение (в свою веру, конечно - авт.) хотя бы одного православного… 31 марта 1736 г. Постановлено отсылать за распространение раскола на тяжелую горную работу. Указами 12 мая и 16 июня 1722 г. Раскольничьим наставникам и попам запрещено было крестить детей раскольничьих (т.е. практически обрекая раскол на вымирание - авт.) и исправлять требы…". С целью унизить статус религиозного движения указом 13 мая 1745 повелевается старообрядцам называться только "раскольниками", но никак не "староверцами" или "скитниками". В этих жестких условиях происходило самоопределение и самоидентификации стародубских раскольничьих поселений, формирование статуса их административно-церковного подчинения всероссийскому центру поповского (приемлющего священство) старообрядчества - московскому Рогожскому кладбищу
3. Клинцы в истории Старообрядчества в18 веке - почти единственный центр активной издательской деятельности. Заглянем в монографию А.В. Вознесенского "Старообрядческие издания 18 - начала 19 века", изданную в Санкт-Петербурге в 1996 году тиражом всего 840 экземпляров.
"В середине 1780-х годов в стародубском посаде Клинцы возникли легальные старообрядческие типографии, их содержателями были купцы Д. Рукавишников, Я. Железников и Ф. Карташов. Возможность появления, пусть и недолгого, существования подобных типографий в пределах Российской империи обусловливалась изданием 15 января 1783 г. Екатериной 11 указа о вольных типографиях. Однако вскоре старообрядческие книгопечатни обратили на себя внимание властей и после освидетельствования их в 1787 г. в Клинцах сохранилась лишь типография Ф. Карташева, которая уже тайно, продолжала печатать книги до конца 1790-х годов. В начале Х1Х в. Ф. Карташов вновь занялся типографской деятельностью, в которой активное участие принимал его сын Аким, продолживший дело отца и после его смерти в 1805 г. Печатание книг в этой типографии велось до 1817 г., когда по доносу она была закрыта властями".
Федор Карташев и другие клинцовские купцы-печатники (Василий Яковлев, Дмитрий Степанович Рукавишников) представляли собой крупных деятелей старообрядческого просвещения в 18 веке. Книги печатались с подлинников дониконовского издания. Перечислим некоторые названия книг, вышедших из-под клинцовских станков: "Азбука", "Пролог", "Цветник священноинока Дорофея", "Глаголание Августина учителя", "О целовании святых икон".
В 1801 году прозвучали слова императора Александра 1 насчет клинцовских типографий: "Типографии в посаде Клинцы быть по-прежнему, но с тем, чтобы напечатание оных книг производилось с ведома и дозволения правительствующего синода". От раскольников требовали компромисса, но купцы попытались проявить свою знаменитую (описанную Н. С. Лесковым в "Запечатленном ангеле") изворотливость. Вот как объяснял свои действия Аким Карташов: "… о том, подавал ли отец мой кому объявление, не знаю: я же не подавал, но просил черниговское губернское правление о дозволении мне иметь типографию в 1806 и 1811 гг.". Государство ответ этот не удовлетворил, клинцовская типография была увезена в Москву и передана единоверцам.
4. В середине 18 века вопреки гонениям (вернее в их обход) идет образование монастырей вокруг посада. В 1744 году в трех верстах от посада Клинцы казаком Никитой Игнатьевичем (1700 - 1809) был основан Преображенско-Никольский (краеведам он известен более как "Николо-Пустынский") монастырь. "Казак этот, по преданию, имел какие-то заслуги перед правительством, поэтому ему в виде исключения было позволено основать скит" - так указано в сборнике "Старообрядчество".
Наша задача - не повторять уже написанное, но дополнять его. Подробно о монастыре можно прочитать у В. Кровко в "Клинцам - 300 лет". Там же у него подробно написано о Красноборском Иоанно-Предтеченском монастыре, получившем название в старообрядческой исторической науки как "Полоса". Намного меньше клинчанам известно о таком видном, едва ли нельзя сказать, что крупнейшем, деятеле русского Старообрядчества середины 19 века, как Илларион Григорьевич Кабанов (1819 - 1882), прожившем долгие годы в Клинцах (последние 12 лет - в полном уединении) и представившемся здесь.
Если подыскать аналогию Кабанову (иначе его еще называют "Ксенос" (греч. - странник) по его псевдониму) в мире рок-музыки, то его можно сравнить только с Бобом Диланом. Дилан - целая эпоха. Начал он раньше всех, у него учились и "Битлы" и "Роллинги". Любой музыкант посчитал за счастье играть с ним, но он предпочитает гитару и губную гармошку. Все знают его имя, но не все понимают его. Человек Свободный в лучшем понимании этого слова. Свободным от мира как средоточия зла. Если Боб Дилан - все лучшее, что было в рок-музыке, то Ксенос Кабанов - все лучшее, что было в Старообрядчестве.
Ксенос был аскет, хоть монашеский постриг он так и не принял. Он был богослов и апологет своей веры, хоть и не имел ни образования, ни священного чина. В совершенстве знал греческий язык, обладал уникальной памятью. Тот объем литературы, который он "перекопал" в библиотеках Москвы, Петербурга, Киева, не поддается описанию.
Ксенос - автор "Устава", "Омышления православных христиан", "Истории и обычаев Ветковской церкви" (кстати, в этом труде описан удивительный для нынешнего старообрядчества обычай причащаться отроковицам (девушкам-подросткам) с непокрытой головой), "О монархиях…", разработчик "Окружного послания" 1862 года, содержащее обличение ложных догматов, не позволившее поповскому старообрядчеству развалиться на множество толков. Текст, написанный Кабановым, подписали все тогдашние иерархи Старообрядчества белокриницкой иерархии.
Монастырь Полоса сегодня в черте города, в бывшем храме, переоборудованном в общежитие, живут люди. Памятник на могиле Ксеноса (четырехугольная чугунная колона, завершавшаяся крестом) утрачен. В полукилометре (за нынешними очистными сооружениями) также ничего не осталось от бывшего женского монастыря. Клинчане только по старой памяти "монастырем" называют эту городскую окраину.
19 век
Типикон спасения, - вот тайна раскола, нерв его
Жизни, его мучительная жажда.
В. В. Розанов (1856 - 1919)
1."В Стародубских слободах пропала вера и спастись невозможно, потому что слобожане живут вблизи еретиков, хохлов и москалей, с которыми перемешались и сообщились" - так резко выразили мнение на пороге 19 века о наших местах ветковские раскольники Никифор Иларионов и Павел Григорьев. С их пуританской точки зрения Клинцы уже тогда полностью "лежали во зле" и обмирщении с "собаками-никонианами". Кажется, что именно этой замирщенности и обязано возвышение слободы Клинцы над другими раскольничьими посадами.
Клинчане строго держались традиций белокриницкого поповства (термин "белокриничники" родился в конце 18 века в память Собора старообрядцев в месте Белая Криница, на котором была декларирована верность идеи полной трехчинной иерархии священства) и не уклонились ни в "чернобыльничество", не в "дьяконовщину", ни в "суслово согласие" (беспоповское Старообрядчество продолжало делиться на всевозможные толки), в которое, например, подались староверы в соседней Злынке.
Но старые клинчане могут рассказать, что им были знакомы приверженцы такого верования как "дырники". Дырники не покланялись иконам, так как старые иконы осквернены и замирщены, а освятить новые - нет правильного священства. Молились они на Восток, просверлив в восточной стене дома небольшое отверстие, закрываемое в прочее время затычкой. Это было редкое исключение из правил.
2. 19 век - век Единоверия. Вот как рассуждают об этом явлении сегодняшние бескомпромиссные старообрядцы: "Единоверие задумано наподобие западной унии: при сохранении старого богослужебного чина и древних обычаев единоверцы обязываются принимать священство от господствующей церкви…". Возникновение Единоверия, учрежденного императорским указом в 1800 году было выдающимся церковно-государственным проектом, направленным на удовлетворение религиозных потребностей конструктивной части старообрядчества, жаждущего социальной стабильности, в духовной жизни действительности таинств при полной культурной идентификации с древней, неповрежденной эстетической системой.
Единоверие в Клинцах прижилось. Еще в 1778 году "стародубские старцы" обращались к православному архиепископу Амвросию с просьбой рукоположить им священников, коих было полное оскудение. В 1780 году было завершено строительство Вознесенского, а в 1787 - Троицкого храмов. На месте Вознесенского сегодня стоит здание городской типографии, а Никольский храм - его бывшая часовня. Троицкая деревянная церковь (на ее месте построены здание СМУ и 2 девятиэтажные дома по ул. К. Маркса) была уничтожена пожаром в 1972 году.
Ко времени постройки собственно православного храма - Петропавловского собора в 1841 году единоверие в Клинцах уже прочно утвердилось. Тот самый отец Тимофей Верховский, который привел к Православию богатейшего из клинцовских купцов Петра Исаева, был единоверческим священником. Кстати сказать, к времени освящения Петропавловского храма был издан императорский указ, запрещающий старообрядцам звонить при службах в колокола".
По воспоминаниям старожила П. Храмченко: "Старинные, поставленные еще старообрядцами в XVIII веке, Вознесенская и Троицкая церкви занимали в панораме города главное место. Высоко вознесенными куполами и колокольнями церкви возвышались над одноэтажным городом. Каждый из названных храмов представлял, в сущности, целый комплекс сооружений. Рядом с высокими летними храмами стояли невысокие зимние храмы. На цвинтере (так в Клинцах назывался церковный двор) Вознесенской церкви зимний храм был во имя Архангела Михаила, а на цвинтере Троицкой церкви зимний храм был во имя Покрова Пресвятой Богородицы. От храмов на город растекался малиновый звон колоколов. Вознесенская и Троицкая церкви в середине XIX века перешли в подчинение Синода и стали называться единоверческими".
3. Сугубо старого обряда к началу 20 века, это сказать можно уверенно, были в самих Клинцах лишь два храма. В 1823 году по ул. Пушкинской (ныне им. Пушкина) молельный дом, позже переоборудованный в полноценную церковь в честь Преображения Господня, действующей и поныне. На горке на стыке нынешних ул. Дзержинского (ст. Клинцовой) и ул. Свердлова (ст. Евлановка) стоял построенный в 1902 году клинцовским купцом Николаем Андреевичем Степунининым (1831 - ок. 1915) каменный храм с двумя престолами - во имя Покрова Пресвятой Богородицы и святителя Николая (позже в 1910 была возведена колокольня, а также открыто училише на 120 детей). Рядом с храмом (ближе к нынешней ул. Советской) были выстроены дом для священника и прочего клира (дьякона, псаломщика, пономаря).
10 лет в этом храме служил духовный отец Н. Степунина коренной клинчанин священник Федор Разуваев (? - ум. Ок. 1933). Вошедший в историю Старообрядчества как епископ Новозыбковский Флавиан и похороненный на клинцовском городском кладбище.
Федор был послушником монастыря в Полосе. 20 лет он служил священником. Был бездетен, но воспитывал приемных детей. За собственные средства в 1908 году выстроил в монастыре Полоса церковь во имя Казанской иконы Богородицы. Известна дата его поставления в епископы - 29 июня 1912 года. С 1915 года он управлял Киевской епархией. Принимал активное участие в соборах 1926 и 1927 года на Рогожском кладбище.
Рядом с могилой епископа Флавиана находятся захоронения епископов Вениамина (представился в 1962 году) и Иосафа (представился в 1973 году). На надписи на гробнице последнего можно прочитать, что прожил он 84 года, из которых был в священном сане 50 лет и 9 в епископском. В одном шаге от мужа (епископа Флавиана) - чугунная гробница его супруги).
4. Судьбы еще нескольких видных деятелей Старообрядчества плотно сплелись с Клинцами. Епископ Порфирий (Петр Маничев; 1838 - 1912) первые 45 лет своей жизни прожил безвыездно в Клинцах. Служил доверенным у купца-старообрядца Кубарева. Четыре года был уставщиком Преображенско-Никольского монастыря. В 1883 году поступает в монастырь в Полосе, где через год был рукоположен в дьяконы епископом новозыбковским Селивестром (? - ум. 1906) также в молодости проживавшем в Полосе, и в Полосе же скончавшемся (Селивестра называют одним из самых образованных старообрядческих иерархов).
В 1894 году Порфирий избирается игуменом монастыря и 6 лет руководит им, параллельно выполняя послушание быть представителем еп. Селивестра на соборах в Москве. Во время одной из поездок в 1899 году он избирается в епископы на Самарско-Симбирскую кафедру (затем он принимает еще и саратовскую и астраханскую кафедры).
Родом из клинцовских мещан и епископ Аркадий (Андрей Родионович Шапошников; ок. 1810 - 1868). Был послушником Лаврентьева монастыря близ Стародуба. Как пишут в сборнике "Старообрядчество": "Выделялся развитым умом, обширной начитанностью, энергичностью и настойчивостью во всякого рода исправлениях монастырских нужд".
С юности поселилась в неизвестном нам по названию женском монастыре (известно только, что он разорен властями в 1860-х годах) инокиня-схимница Таисия (Татьяна Илларионовна Ларионова; ок. 1819 - 1915). Известна она настоятельницей женского скита на Рогожском кладбище. Еще цитата: "В скиту мать Таисия ввела строгий устав, являясь сама прежде всех строжайшей исполнительницей его и отличаясь строго воздержанной жизнью".
Епископ новозыбковско-черниговский Ермоген (Емелья Филиппович Перфилов; ок. 1837 - 1915), уроженец Подольской губернии, в 1906 году был рукоположен в епископы именно у нас в Клинцы. Скончался в Клинцах 27 сентября 1910 года.
20 век
Бродил все время словно в потемках…
Чувствовалось, что здесь есть идея, что во всех
Мелочах живет и бушует какая-то огромная
Творческая сила, единая в своем существе…
Н. Н. Гиляров - Платонов
Особо изощрялись староверы,
Начетчики, все грамотный народ.
Все брали из Писания примеры,
Что дело у коммуны не пойдет.
О. Берггольц
1. В 20 веке Старообрядчество, исторические разъединенное с Православием, делило с ним все бремя исповедования Христа. Древлеправославная церковь испытала на себе в полной мере весь гнев безбожников. Рука об руку (пускай не в прямом, но в метафизическом смысле) на расстрел шли раскольничьи и синодальные священники. Стоит здесь вспомнить упомянутых В. Кровко клинцовских старообрядческих священномучеников: отца Леонтия Губарева, расстрелянного в 1937 году и отца Иосифа Первова, умершего в ссылке на Волгодоне в 1940 году.
Но в крови и гонениях объединение с господствующей церковью (странное выражение в системе торжества атеистической доктрины) не могло случиться. Хоть и в 1971 году и Русская православная церковь на поместном соборе и отменяет все "клятвы" на старые обряды, наложенные собором 1666 - 1667 годов. Старообрядчество находило всегда под рукой как спасательный круг свою уникальную субкультуру. И в эпохе от уничтожения икон до "охотников за иконами" оно выжило и крепко занимает свое место в универсуме современного бытия.
П. Храмченко пишет: "Почти все храмы города, кроме Троицкого, в 1930-е годы были закрыты. Несколько лет они стояли, лишенные крестов. В Покрово-Никольском храме была открыта пекарня, в Вознесенской церкви - склад зерна, в Преображенской - детский сад, в Покровской, рядом с Троицкой, - после войны устроили театр, а позже - склад Клинцторга. Но постепенно церкви стали исчезать. Колокольню Вознесенской церкви разобрали".
2. Начинался ведь 20 век как "золотой век" для Старообрядчества. Императорским указом от 17 апреля 1905 года к Пасхе было дарована полная свобода вероисповедания. Прозвучал колокольный перезвон. Паспорта раскольникам выдавались с 1883 года на общих основаниях. С 1874 года признавались браки, совершенные старообрядцами.
В 1906 году на первом Освященном соборе участвовало 12 архиереев, в 1926-1927 году - 16. К 1927 году у белокриничников было 27 епархий.
В годы после ВОВ, в связи с вынужденной перегруппировкой приходов в центральной части России, была создана Ржевско-Клинцовская епархия с центром в Ржеве. Упразднена она в 2004 году. Сегодня название епархии, в которую входит Клинцы - Санкт-Петербургская и Тверская, она включает территории бывших Калужско-Смоленской и Клинцовско-Новозыбковской епархий. Как указано в итоговом документе собора 2004 года: "Было также Клинцовско-Ржевскую епархию впредь именовать Петербургско-Тверской и избрать на эту кафедру Амвросия, епископа Аугсбургского и всея Германии правящим архиереем Петербургско-Тверской епархии с титулованием его епископом Петербургско-Тверским. Поручить епископу Амвросию продолжить окормление Аугсбургской и всея Германии епархии и стран Балтии".
Клинцовский книгопечатник.
Первая на Брянской земле типография возникла в старообрядческом посаде Клинцы в 1780-х годах. Возникновение первой типографии - значительное событие в культурной жизни. Но на Брянщине совершенно забыли и не оценили своих первых книгопечатников, оставивших после себя десятки книг, выполненных на высоком издательском уровне. Среди клинцовских изданий были не только церковные, но и ряд светских. В Брянском и Клинцовском краеведческих музеях хранятся несколько книг, отпечатанных в типографии компаньонов-купцов Дмитрия Рукавишникова и Якова Железникова. Одна из них - "Пролог", перепечатанный в Клинцах в 1787 году с московского издания 1643 года. Вторая - перепечатана с петербургского издания 1778 года "Пешеходца Василия Григоровича-Барского Плаки Альбова, уроженца Киевского, монаха Антиохийского, путешествие к святым местам, в Европе, Азии и Африке находящимся, предпринятое в 1723 году и оконченное в 1747 году, им самим писанное". Перепечатка книги Григоровича-Барского была осуществлена в вольной клинцовской типографии Рукавишникова в 1788 году. В 1787 году была перепечатана с московского издания 1651 года "Диоптра".
Первоначально клинцовские издатели ставили на своих книгах выходные данные супрасльской и гродненской типографии, и только с 1787 года они дают клинцовские выходные данные.
Купец Федор Кардашов то ли с самого начала был компаньоном Рукавишникова и Железникова, то ли несколько позже купил у них типографию. Среди старообрядцев считалось, что клинцовская типография принадлежит купцу Кардашову. Книги Кардашевской типографии распространялись по всей России. Клинцовские книгопечатники были известны в Вильне и Риге. Вот тут-то ими и заинтересовались власти.
Все книги церковного и светского содержания подвергались цензуре. В 1800 году на глаза рижскому гражданскому цензору, статскому советнику Туманскому, попалась еврейская книга "Седер Тефило Микал Гашана", напечатанная, как значилось на заглавном листе, в Вильне, без разрешения цензуры. В книге были места, запрещенные цензурой для печати. Во время опросов местных типографов Туманский узнал от них, что в Клинцах существует старообрядческая типография. У цензора возникло подозрение, не издаются ли там какие-либо запрещенные книги, противные православной церкви?
О своих сомнениях Туманский пишет донос генерал-прокурору сенатской канцелярии Петру Хрисанфовичу Обольянинову, который поручает заняться расследованием этого дела малороссийскому губернатору Миклашевскому. Последний посылает в Клинцы для проверки типографии поручика Чурякова. Было установлено, что книги начали печататься купцом Кардашовым с разрешения Суражского земского суда. В типографии были обнаружены инструменты: печатные станки, медные и свинцовые литеры и формы для их отливки. Никаких особенных сочинений, кроме церковных старообрядческих книг, обнаружено не было. Не оказалось здесь и "к деланию ассигнаций инструментов и литер сходных нет и других подозрительных инструментов". Губернатор приказал Мглинскому уездному суду узнать, откуда пошла типография. Клинцовские обыватели показали, что купец Кардашов завел типографию в 1787 году по силе высочайшего именного указа от 1 января 1783 года, разрешившего заводить вольные типографии. Кардашов перепечатывал книги со старых церковных книг. Каждая издаваемая книга свидетельствовалась нижним земским Суражским судом. Книги продавались старообрядцам, съезжавшимся в Клинцы из разных мест. Клинцовские обыватели подписались, что никаких запрещенных книг Кардашов не издавал.
Сам типограф сказал, что разрешение на издание книг получил из бывшего Новгород-Северского наместнического правления и самого начальника губернии. После указа о запрещении печатать книги Кардашов прекратил свою издательскую деятельность. На заведение типографии Кардашов употребил большую часть своего состояния и денег, но из-за закрытия типографии и изъятия инструментов и напечатанных книг ему грозило разорение. Он просит возвратить ему книги, взятые Чуряковым, и, тем самым, избавить его от убытков и разорения. На основании этой просьбы Кардашова, малороссийский губернатор приказал черниговскому городничему Троцкому возвратить книги и оборудование, чтобы Кардашов их продал в те места, где книги разрешено печатать.
По секретному поручению были проведены поиски других типографий в старообрядческих слободках, но никаких результатов они не дали. Так как других типографий в губернии не было, то, за неимением покупателей, оборудование так и осталось на хранении у черниговского городничего.
Таким образом, Кардашовская типография просуществовала около пяти лет и оставила после себя ряд прекрасно изданных книг.
Брянские люди ХVIII века",
В.П. Алексеев, 1993 г.
Первые клинцовские типографии.
… Представители большинства клинцовских семей как живущие в Клинцах, так и покинувшие город, могут утверждать, что корни их семейного древа уходят как в старообрядчество, так и в новообрядчество. Так же обстоит дело и с моей родословной. По отцовской линии все родственники были прихожанами Петропавловской церкви, то есть новообрядцы. По материнской линии - прихожанами единоверческой Вознесенской церкви, придерживавшимися старого обряда. Мамин дед был псаломшиком Вознесенской церкви и звали его Лука Егорович Железников. Дом Луки Егоровича стоял на углу улицы Новая Слободка (улица стала составной частью улицы Богунского полка) и Филатьева переулка (улица Льва Толстого). Часть их усадьбы была отобрана под строительство городской бани в 1930-х годах.
Род Железниковых знаменит тем, что в XVIII веке один из моих предков, купец Яков Железников, на паях с купцом Дмитрием Рукавишниковым открыл первую в Клинцах типографию. Типография в Клинцах стала первой в России старообрядческой типографией, которая легально выпускала старопечатную церковную литературу. Это был 1785 год. Яков Железников, тогда уже немолодой человек, выступал в роли распорядителя, а практическим исполнителем предприятия был его сын, Василий Железников. Отец и сын Железниковы, выезжая ежегодно за границу в Польшу по делам торговли, еще в 1781 году разместили в Почаевской лавре заказ на печатание нескольких церковных книг. Присматривать за исполнением заказа в Почаеве остался Василий, а отец вернулся в Клинцы. Из России в Почаев Железниковы везли бумагу, а из Польши в Россию - книги. Торговля книгами оказалась настолько доходным предприятием, что вопрос о создании типографии в Клинцах созрел сам собой. А тут подоспел указ Екатерины II от 1783 года о дозволении всем желающим открывать партикулярные типографии, то есть на собственные деньги. Не прошло и года, как клинцовские купцы Яков Железников и Дмитрий Рукавишников
обратились в Новгород-Северское наместничество с просьбой о дозволении открыть типографию. Разрешение было дано, но с оговоркой: не печатать богослужебные книги. Такое решение не устраивало компаньонов, и они начали хлопоты о получении разрешения открыто печатать церковные книги. Тем временем станки не стояли без работы, книги печатались подпольно. Только в 1785 году дозволение печатать церковные книги было получено от самого киевского генерал-губернатора графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского.
Совместное книгопечатание продолжалось до 1787 года, после чего компаньоны разошлись и стали печатать книги раздельно. В конце каждой книги издатели помещали выходные данные. Рукавишников писал, что книга напечатана в типографии клинцовского купца второй гильдии Дмитрия Рукавишникова. Железниковы помещали текст, в котором указывали, что книга напечатана "в Клинцовском посаде состоящей типографии содержателя оного посада купца Якова Железникова и сына его Василия Железникова в собственной их типографии".
Почти одновременно с Железниковыми и Рукавишниковым получил разрешение на открытие типографии в Клинцовском посаде сын первого клинцовского учителя Кузьмы Федоровича Карташева купец Федор Кузьмич Карташев.
3а два года легального существования из клинцовских типографий вышли сотни букварей, псалтирей, каноников, житий святых, прологов и других книг. Типографское дело Железниковых и Рукавишникова вскоре угасло. Федор Карташев, а затем его сын Аким Федорович продолжали печатать книги вплоть до 1819 года, когда клинцовская типография была окончательно запрещена и продана в Москву.
Книги клинцовских издателей XVIII века по качеству печати, художественному оформлению считаются образцом печатной продукции своего времени и пользуются заслуженным уважением среди знатоков старопечатных изданий.
Русские раскольники, долгое время принужденные печатать свои книги тайно, поспешили воспользоваться разрешением вольных типографий, последовавшим в 1783 году. Только четыре с половиною года существовало дозволение печатать церковные книги в вольных типографиях , но за это время они проявили довольно энергичную деятельность в деле печатания книг. Особенное развитие книгопечатание раскольников получило в посаде Клинцах, Суражского увзда, прежде Новгород-Северской, а ныне Черниговской губернии. Посад Клинцы - чисто раскольничий; он принадлежит к числу семнадцати стародубских слобод, образовавшихся после стрелецкого мятежа из бежавших от преследования последователей старой веры. В настоящей статье мы проследим судьбу клинцовских типографий, насколько позволяют это некоторые материалы находящиеся в одном из дел Архива Святейшего Синода. Как видно из этого дела, в 1784 году купцы клинцовского посада Рукавишников и Железников, объявили суражскому исправнику Случановскому свое желание завести типографию, въ которой имеют быть печатаны книги „именуемые прологи, переводные со старопечатных"; по словам названных купцов, они уже совсем приготовились к открытию типографии. Исправник об этом желании купцов Рукавишникова и Железникова сообщил новгород-северскому наместническому правлению и оно, основываясь на указе о разрешении вольных типографий, определениями марта 29 и июня 25, дозволило купцам Рукавишникову и Железникову открыть типографию для печатания книг на русском и иностранных языках.
Типография эта, за отсутствием в наместничестве управы благочиния, должна была состоять под наблюдением земского исправника Великошапки, которому было предписано свидетельствовать отдаваемые в печать книги и наблюдать, чтобы в них ничего не было противного законам Божьим и гражданским, или "к явным соблазнам клонящегося". Вместе с тем наместническое правление предписало исправнику, чтобы он относительно издания старопечатных книг "поелику оные издаваются новыми тиснениями учинил бы непременное запрещение и для соблюдения этого велено ему почасту в будущей типографии нечаянно дозирать".
На это запрещение издавать старопечатные книги новыми тиснениями купцы Рукавишников и Железников принесли жалобу новгород-северскому генерал-губернатору, графу П. А. Румянцеву-Задунайскому, и ссылались при этом на высочайший рескрипт митрополиту Гавриилу от 11 марта 1784 года, разрешавший раскольникам отправлять службы по их обрядам. Румянцев , основываясь на указе о разрешении вольных типографий и не найдя в представленной Рукавишниковым и Железниковым книге „Пролог", которую они вначале хотели перепечатать, ничего противного православной вере, и так как, кроме того нет точного повеления о запрещении издания старопечатных книг, нашел, что наместническое правление „поступило само", не представив об этом ему прежде, и потребовал по этому поводу объяснений. Жалоба Рукавишникова и Железникова Румянцевым была уважена, и им было разрешено издавать старопечатные книги. Разрешение последовало 5 августа 1785 года, что отмечено в некоторых клинцовских изданиях. Наместническое правление объяснило Румянцеву в ответ на его требование, что старопечатные книги оно почитало за „явный соблазн" по неимению упомянутого рескрипта 11 марта 1784 года. После разрешения типографии Рукавишникову и Железникову наместническое правление в 1786 году, сентября 25-го, разрешило еще открыть в Клинцах типографию купцу Федору Карташеву.
Печатание книг в Клинцах производилось безпрепятственно около двух лет; в 1787 году произошел случай, вызвавший запрещение клинцовских типографий. В этом году во время макарьевской ярмарки, к директору экономии Прокудину обратились с просьбой купцы, чтобы им было во время ярмарки разрешено торговать церковными книгами, напечатанными в вольной клинцовской типографии; купцы эти, ссылались на указ от 15 января 1783 года о неразличении типографий от фабрик и рукоделий и представили ему несколько книг, напечатанных в Клинцах. Но так как в городе Макарьеве, управа благочиния еще не открылась и свидетельство тех книг, ни ему, ни тамошнему городничему „делать, никак не можно", то из числа этих книг четыре Прокудин препроводил к нижегородскому епископу Дамаскину. Дамаскин доносил в Синод, что книги эти были следующие:
1). Жития преподобных отец Сергия, Радонежского чудотворца, и учеников его;
2). Пролог трех месяцев: сентября, октября и ноября;
3). Часовник и святцы;
4). С лужбы и житие св. Николая, apxиепископа мирликийского, чудотворца;
Причем, как значится в конце этих книг, oни перепечатаны (с ранее изданных в Москве), в Клинцах в типографии купцов Дмитрия Рукавишникова и Якова Железникова; житие преподобного Сергия перепечатано с указного дозволения в 7294 году, а остальные три книги в 7295 году. А прежде печатанные книги, как означено на клинцовских изданиях свидетельствованы нижним земским судом и подписаны присутствующими этого суда. „Того, чтобы те книги обще с земским судом, доносит Дамаскин, свидетельствованы были и духовною какою персоною к тому определенною, в них неозначено, да оныя книги и печатаны с старопечатных книг и в речах с новоисправленными оказуются многия в них несходства, а аллилуя инде напечатано по дважды, а не по трижды, что, по моему мнению, для простого народа может послужить великим соблазном. Сверх того, чтобы церковныя книги мимо синодальных типографий и в вольных церковною печатью печатать было позволено, на cиe указа я не имею. А посему и остаюсь в великом сомнении допустить ли для продажи означенных книг помянутых купцов или удержать?". Задавая этот вопрос Синоду, Дамаскин препроводил и четыре отобранные книги. (Отметим, при этом, что это дело возникло за несколько дней до указа 27 июля 1787 года о непечатании в светских типографиях церковных книг).
Синод, рассмотрев это дело, указом 1 сентября 1787 года предписал, ввиду того, что свобода книгопечатания простирается лишь на книги светские, Нижегородскому и Новгородско-северскому преосвященным войти в сношение с гражданскими властями: первому - об оказавшихся в продаже, книгах, напечатанных в Клинцах, а второму - об освидетельствовании через нарочно определенных с духовной и гражданской стороны лиц клинцовской типографии, и если в ней или где-либо в лавках окажутся запрещенные книги, то поступить с ними на основании указа (от 27 июля 1787 г.). Кроме того, Синод постановил рекомендовать генерал-губернатору Малороссийского наместничества генерал-фельдмаршалу Румянцеву-Задунайскому, чтобы он не оставил, кому следует, приказать, при освидетельствовании типографии в Клинцах, так как книги печатаны не другими какими, а именно церковными буквами, отобрать самые буквы и орудия печатания и передать их затем в ведомство Синода епархиальному apxиepeю. Новгородсеверское наместническое правление донесло Синоду рапортом (от 25 октября 1787 года) о том, на каком основании было раньше разрешено открыть типографию в Клинцах, и вместе с тем сообщило, что ныне, по получении синодального указа о непечатании в светских типографиях церковных книг, оно сделало распоряжение об освидетельствовании, как типографии в Клинцах, так и всех книжных лавок.
Затем епископ Илларион новгород-северский и глуховский доносил в Синод, что для освидетельствования типографии в Клинцах были назначены священники и, сообщив предварительно гражданским властям, т.е. исправнику Великошапке и дворянскому заседателю Есимонтовскому, они 15 октября были в Клинцах и требовали у гражданских властей, чтобы они совместно с ними освидетельствовали типографию, но те заявили, что у них есть от начальства указ „на случай военный", оставя все дела заниматься лишь заготовкой провианта и фуража. Гражданские власти обещали уведомить, по исполненении этого, но доныне уведомления нет, между тем книги запрещенные и буквы могут быть в это время вынесены и укрыты.
Донося о неисполнении исправником и заседателем приказаний, епископ Илларион просит, чтобы с ними поступлено было по законам и, чтобы было им приказано непродолжительно исполнить повеление указа. Освидетельствование типографии состоялось 25 ноября. С духовной стороны были назначены священники Лукиан Доброгаев, Феодор Крутовский и Василий Рожановский; с гражданской стороны-присутствующие нижнего земского суда, исправник Великошапка и дворянский заседатель Есимонтовский. Типографий оказалось три; содержались они купцами клинцовского посада Яковом Железниковым, Дмитрием Рукавишниковым и Федором Карташевым; в тех типографиях печатались церковной печатью по старообрядческому сложению разные книги.
Короткая справка: Федор Карташев и другие клинцовские купцы-печатники (Яков Железников, Василий Яковлев, Дмитрий Степанович Рукавишников) представляли собой крупных деятелей старообрядческого просвещения в XVIII веке. Книги печатались с подлинников дониконовского издания. Из-под клинцовских станков вышли "Псалтырь", "Псалтырь с восследованием", "Часовник", "Азбука", "Пролог", "Цветник священноинока Дорофея", "Глаголание Августина учителя", "О целовании святых икон", "Евангелие Благовестное" Феофилакта Болгарского, "Служба явлению Тихвинской иконы Божией Матери", "Житие Сергия Радонежского", сборник "Слово о лжепророках и лжеучителях" и другие книги.
В 1801 году прозвучали слова императора Александра I насчет клинцовских типографий:
«Типографии в посаде Клинцы быть по-прежнему, но с тем, чтобы напечатание оных книг производилось с ведома и дозволения правительствующего синода».
От раскольников требовали компромисса, но купцы попытались проявить свою знаменитую (описанную Н.С. Лесковым в «Запечатленном ангеле») изворотливость. Вот как объяснял свои действия Аким Карташов:
«… о том, подавал ли отец мой кому объявление, не знаю: я же не подавал, но просил черниговское губернское правление о дозволении мне иметь типографию в 1806 и 1811 гг.».
Государство ответ этот не удовлетворил, и позднее клинцовская типография была увезена в Москву и передана единоверцам.
После смерти Ф.К. Карташева в 1805 г. работу типографии возглавил его сын Аким, начавший помогать отцу еще в 90-х гг. XVIII в. А.Ф. Карташев расширил доставшееся ему предприятие и попытался легализовать его работу. Дважды, в 1806 и 1811 гг., он обращался в Черниговское губернское правление с просьбой разрешить типографию, но его обращения остались без ответа. 28 июня 1812 г. последовал указ Синода о закрытии клинцовской печатни как "без дозволения существующей". В связи с этим она была опечатана и отдана под надзор Суражского нижнего земского суда.
Допрос, снятый черниговским генерал-губернатором с Карташева, состоял в следующем:
„1817 года 7-го февраля, посада Клинцова, 3-й гильдии купец Аким Карташев, был спрошен малороссийским генерал-губернатором, показал:
1) Я и отец мой дозволения на устройство типографии не имели, а в 1804 году узнали мы, что государь император дозволил в Клинцовской слободе типографию; но объявления о том ни от кого не было, и было ли о том отцу моему объявлено, не знаю.
2) Отцом моим устроена типография в 1805 году на шесть станов, а три стана прибавлены мною в 1809 году, о том подавал ли отец мой кому объявление, не знаю; я же не подавал, но просил черниговское губернское правление о дозволении мне иметь типографию в 1806 и 1811 годах.
3) Объявлен мне указ синода, что о том представлено бывшему генерал-губернатору князю Куракину; но как от оного, так и от преемника его я ничего не слыхал, а производил книгопечатание, потому что и умерший в 1805 году отец мой при жизни своей производил оное.
4) Книгопечатание производимо было ни под чьим надзором; и книг печатанных для свидетельства я никуда не представлял, а перепечатывал сам, по уверенности, что оные правительством дозволены.
5) Перепечатывались следующие книги: „Азбуки", „Часовники", „Псалтыри" и иные, необходимо нужные для обучения детей; касающиеся к церковному кругу: „Канонники", „Праздничные Минеи", „Общие Минеи", „Цветнички", - книги сии были во время дозволенной типографии свидетельствованы суражским земским судом; делал я сверх того нужные, но непротивные закону добавления в книгах, мною перепечатанных; „Праздничная Минея" не была свидетельствована суражским земским судом, но дозволена старообрядцам; равно и „Цветники" не были свидетельствованы, но печатаны по выбору из свидетельствованных книг.
6) Во всех годах печатались каждый год от 1.000 до 1.200 экземпляров всякой книги, а „Псалтырей" и более.
7) Продаваемы были эти книги "в Москву московскому кущу Якову Игнатьеву, живущему у Рогожской заставы, на Вороньей улице, в собственном доме, а равно по мелочам в собственном доме продавал я желающим; бедным же давал безденежно.
8) Продажу оную я производил явно, по уверенности, что оная не противна правительству.
9) Управлял типографиею я сам, а надсматривал над оной клинцовский мещанин Василий Соболев, он же и Сухоруков.
10) Рабочих в типографии употреблялось не равное число, от 12 до 25, наймом из клинцовских обывателей старообрядческой веры.
11) Типография не находилась ни под чьим покровительством, ибо я был уверен, что сие не противно воле государя императора.
12) У родителя моего до 1799 года были гражданские буквы, ибо он печатал с 1797 по 1799 год, с ведома и по условию черниговского губернского правления, в городе Чернигове, но в 1799 году оные губернским правлением у нас отобраны, и более таковых не оставалось и доселе не было.
13) Известен я, что есть таковая же типография в Махновке или около оной, подлинно не знаю; известен, что оттоль таковые же книги доставлялись в Москву.
14) Производится ли в той типографии печатание недозволенных книг, - не знаю, но видел я продаваемые в Москве книги таковые же, которые перепечатывались у меня и которых не полагаю запрещенными.
15) Более сего ничего не имею показать, ибо ничего о том не знаю и не слыхал".
"Единоверие задумано наподобие западной унии: при сохранении старого богослужебного чина и древних обычаев единоверцы обязываются принимать священство от господствующей церкви…".
Возникновение Единоверия, учрежденного императорским указом в 1800 году было выдающимся церковно-государственным проектом, направленным на удовлетворение религиозных потребностей конструктивной части старообрядчества, жаждущего социальной стабильности, в духовной жизни действительности таинств при полной культурной идентификации с древней, неповрежденной эстетической системой. Единоверие в Клинцах прижилось. Еще в 1778 году "стародубские старцы" обращались к православному архиепископу Амвросию с просьбой рукоположить им священников, коих было полное оскудение. В 1780 году было завершено строительство Вознесенского, а в 1787 - Троицкого храмов. Верховная власть и старообрядцы нашли точки соприкосновения.
Клинцовский купец Ф. К. Карташев получил разрешение на заведение типографии 6 ноября 1786 г., однако до обыска клинцовских книгопечатен в конце января – начале февраля 1788 г., при котором у Карташева ничего не нашли, деятельность его типография была не очень активной: известно лишь одно, несомненно принадлежащее ей издание – Псалтирь с восследованием, печатание которой было закончено 5 июля 1787 г. Это издание оказалось единственным, в котором указывались настоящее время и место выхода книги, а также действительное имя типографа. В дальнейшем, деятельность типографии, активизировалась настолько, что в 1789–1797 гг. ею было выпущено более 60 изданий, которые характеризовались наделением книг ложными выходными сведениями с указанием в качестве места издания Почаева, Львова, Гродно, Супрасля и даже Кутейно.
При заведении типографии Ф. К. Карташев получил поддержку других клинцовских купцов, в частности – братьев Федора и Филата Аксеновых и Афанасия Голубятникова. Взаимодействовал он, несомненно, и с основателями другой клинцовской типографии – Железниковыми и Рукавишниковым. Вместе с тем, если поначалу репертуар изданий Карташева не выходил за пределы того направления, которое было задано первой клинцовской типографией, то с середины 90-х гг. он отличался активной публикацией прежде не печатавшихся старообрядцами памятников (Житие Василия Нового, Устав о христианском житии, Златоуст и др.)
Перерыв в деятельности тип. произошел в 1797 г., при Павле I, когда было запрещено частное книгоиздательство. В 1797–1799 гг. Ф. К. Карташев работал в Чернигове, в типографии, печатавшей издания для нужд Черниговского губернского правления. Об издании Ф. Карташевым книг для старообрядцев стало известно малороссийскому военному губернатору Миклошевскому. Был произведен обыск в доме Карташева в Клинцах и конфискованы обнаруженные там два печатных стана и книги. Закрыта была и черниговская гражданская типография, несмотря на то, что она Карташеву не принадлежала.
2 июня 1801 г. благодаря хлопотам Ф. К. Карташева Александр I издал указ, разрешавший ему содержать типографию в Клинцах. И хотя этот указ по настоянию Синода вскоре был подвергнут пересмотру, приведшему в итоге к его отмене, известие о нем быстро достигло Клинцов. Первые издания вновь заведенной типографии, вероятно, были выпущены уже в 1801 или 1802 г., и в их выходных сведениях имелась ссылка на указ: сообщалось, что они печатаются с «Высочайшего дозволения».
После смерти Ф. К. Карташева в 1805 г. работу типографии возглавил его сын Аким, начавший помогать отцу еще в 90-х гг. XVIII в. А. Ф. Карташев расширил доставшееся ему предприятие и попытался легализовать его работу. Дважды, в 1806 и 1811 гг., он обращался в Черниговское губернское правление с просьбой разрешить типографию, но его обращения остались без ответа. 28 июня 1812 г. последовал указ Синода о закрытии клинцовской печатни как «без дозволения существующей». В связи с этим она была опечатана и отдана под надзор Суражского нижнего земского суда.
На допросе А. Ф. Карташев показал, что в издаваемых книгах он делал дополнения. Известно также, что в его типографии имелся справщик книг – Прохор Иванович Тепикин – и, следовательно, производилось их редактирование.
В результате следствия печатание книг А. Ф. Карташеву было запрещено, но он не оставил попыток добиться нового разрешения на открытие типографии. В ту пору решался вопрос об устройстве единоверческой типографии в Москве, и А. Ф. Карташев предложил свои услуги в печатании книг для единоверцев. Его хлопоты, однако, не увенчались успехом. Что касается типографского материала, принадлежавшего Карташеву, то по предложению властей он был продан владельцем учреждаемой в Москве единоверческой типографии и еще не одно десятилетие использовался в ее изданиях.
В то время, когда клинцовской типографией управлял А. Ф. Карташев, произошли изменения в системе наделения изданий ложными выходными сведениями. Из них исчезло упоминание о «Высочайшем дозволении», в качестве места издания стал указываться «Почаев», а время издания не указывалось вовсе. Всего в начале XIX в. клинцовской типографией было выпущено более 50 изданий. В целом, благодаря деятельности Ф. К. и А. Ф. Карташевых, старообрядцы получили более 110 изданий.
Типография единоверцев.
После закрытия типографий К. Колычева и Ф. Карташева наступил сорокалетний перерыв в активной издательской деятельности старообрядцев. Он был вызван упадком Стародубья, перемещением идеологических центров как поповщины, так и беспоповщины в Москву, адаптацией старообрядцев к новым условиям. Некоторая информация об их попытках продолжить книгоиздание в это время имеется в архивных документах. Но, видимо, попытки были малоуспешны, поскольку не оставили сколько-нибудь заметного следа в книжном наследии старообрядцев. Выпуск перепечаток дореформенных изданий был разрешен только открытой в 1820 г. единоверческой типографии, находившейся под контролем Синода.
Ее устройство началось в 1818 г. В 1819 г. организаторы типографии купили оборудование и материалы у А.Ф.Карташева и, вероятно, позднее у К.В.Колычева. 26 января 1820 г. вышел указ Синода, предписывавший переиздавать во вновь учрежденной типографии только старопечатные книги с указанием имен патриархов, при которых они были напечатаны.
Типография подчинялась Московской духовной консистории и московскому архиерею. При ней существовал также совет попечителей из единоверцев. При необходимости издания какой-либо книги попечители ходатайствовали перед духовным начальством, и то принимало какое-либо решение. Попытки единоверцев вести самостоятельную издательскую деятельность натыкались на сопротивление духовных властей, которые оказывали определяющее влияние на репертуар изданий.
Типография существовала до 1918 г. Среди ее изданий доминировала служебная и учебная литература. Книги не отличались особенным разнообразием оформления.
Продукция единоверческой типографии в какой-то мере восполняла потребности в дониконовских изданиях, но не все согласия она удовлетворяла, к тому же ее репертуар был строго ограничен.
